– Проклятый токсикоз, - бурчит Арина, поднимаясь. – Я сейчас вернусь.

За ней Клык сразу отправляется, будто опасаясь одну оставить. Остальные на улицу собираются, покурить и разговор продолжить. Стол быстро пустеет, только я остаюсь. И Зверь, который отказался курить идти.

– Не такая ужасная свадьба, да? – легко ладони касается. Узоры выводит, а кожа мурашками мгновенно покрывается. – И чего упрямиться было?

– Чтобы моё желание хоть что-то значило?

– Ась, не начинай заново свою заезженную пластинку. Нормально всё идёт, а ты опять по новой.

– Молчу, - и к шампанскому опять тянусь. Глоток делаю, чтобы лишнего не сказать. – Что опять не так?

– Я тебя выкупить, блять, не могу. Ты сама ко мне тянешься, отвечаешь на все ласки. А потом строишь неприступную крепость, будто я тебя насилую каждый день без передышки.

– А ты не насилуешь? – бокал до дна допиваю. Сопьюсь за этот вечер окончательно. – Не физически. Но ты меня морально уничтожаешь, Дамир. Под своим желания прогибаешь.

– Я такой и тебе пора привыкнуть.

– Видишь? Хочешь, чтобы я изменилась. А сам не собираешься. Не думаешь, что это нечестно? Ах да, ты нечестный человек и опасный, мне же нельзя об этом забывать.

– Опять напилась? – запястье моё сжимает, забирая бокал из рук. Смотрит жестко, желваки играют. – Смелости решила набраться? Тогда пошли.

Меня из-за стола выдёргивает. И на верх за собой тащит. Никого нет, кто мог бы это прекратить. Все вовремя с комнаты ушли, не за что зацепиться. Да и Зверь не даёт, мигом в спальню заталкивая.

– Что ты делаешь?

– Как что, насиловать буду, раз ты мне это приписала.

Глава 37. Зверь

Выдрать себе клок плоти хочется, когда она так смотрит. Запуганно, назад отступая. Себя руками обнимает, закрытья от меня пытается. Только я больше терпеть не могу эти игры. Пляски с бубном вокруг неё, чтобы понять, что в этот раз ей для счастья не хватило.

Значит с того начать нужно, где она отзывается. Когда на ласку реагирует, мокрой становится. Тут всё легко было, прошарено. Выучить её получилось всего за несколько раз, которые даже за секс не сойдут. Но начать с постели можно, а дальше разгребать буду. Приручать своего ангела, которая фыркать непонятно от чего начинает.

Веселилась весь вечер, с подругами своими хихикала постоянно. Ни капли на жертву не походила, а теперь снова начала права непонятные качать. Упёрлась своим упрямством и очевидных вещей признавать не хочет. Что влечёт ко мне, легко отзывается.

– Гости…

– Переживут. Догадливые, поймут, что у нас первая брачная ночь. Раздевайся.

Грубо получается, жестко. Так, как своими выебонами заслужила. Пиджак скидываю, на рубашке несколько пуговиц отлетает. Не могу с гневом совладать. Но лучше одежда на свалку отправится, чем Ася пострадает.

Цепляется за юбку свою, как за спасительный круг. Пальцами ткань сжимает, но не двигается. Не спешит приказ выполнять. Только пол гипнотизирует.

– Ась, не зли меня, раздевайся.

Взгляд медленно поднимает, по телу моему скользит. Вижу, как дыхание задерживает и сглатывает. Как от одного вида пробирает. Незаинтересованную с другими играть будет. А я насквозь её вижу.

Медленно подступаю к ней, настоящим хищником себя чувствую. Ловлю, когда в очередной раз отступить пытается. На себя заставляю смотреть. Наслаждаюсь, как светлые глаза плёнкой похоти покрываются.

Ладонью груди касаюсь, чтобы эффект усилить. Хриплый вздох услышать, от которого член трубой стоит. Готовый в любую секунду её взять. Сдерживаюсь, чтобы прямо у стены не нагнуть.

– Если мне придётся ещё раз повторить…

Касаюсь лица, появившихся скул. Слишком худой стала за эти дни, бледной. Этим тоже нужно будет заняться. Всё о желании решать что-то талдычит, только даже о себе позаботиться не в силах. Питаться нормально не может, чтобы на скелет тощий не походить.

– Тебе понравится, детка. Будешь кричать подо мной и просить сильнее. Уверен, ты хочешь жестче, да?

Меня несёт, бред изо рта вырывается. Целую её, лишь бы лишнего не сказать. Руками по телу шарю, на платье ругаясь. Голой, ей нужно абсолютно голой ходить. Постоянно. Чтобы в этих слоях юбки не путаться, до тела желая добраться.

– Ты же будешь сговорчивой деткой?

Давай же, девочка моя, согласись. Хоть где-то будь честной со мной. Открыто скажи о желании, о том, как кроет рядом со мной. Что не один я сгораю от желания скорее в тебе оказаться.

– Ты всё ещё одета, - слишком, блять, много всего.

– Я не могу, - губы кусают, которые после поцелуя блестят.

– Ася.

– Корсет, - выдыхает рвано, когда ладонью шеи тонкой касаюсь. – Я не могу его расшнуровать.

– Развернись.

В завязках начинаю разбираться. Херня полная, а не одежда. Там потяни, там высунь. Не даром про первую брачную ночь шуток тьма ходит. Пока к телу доберёшься, нихера уже не хочется.

Только я хочу. Пиздец как Асю хочу. Чтобы стонала, кричала подо мной. Сама большего просила, насаживалась резче. По своему наказать за ту всю херню, что творила эти дни. За каждый побег и выебон.

Шлейки платья опускаю, по ладоням легко бью, чтобы не удерживала. Вниз позволила упасть, передо мной оголилась. Без лифчика даже. Сразу рукой грудь сжимаю. Мну, ласкаю так, чтобы мигом возбуждением накрыло. Так, как всё время хотел.

Из волос заколки дурацкие достаю, пока волосы по плечам не рассыпаются. Пальцами в локоны светлые зарываюсь. А Ася вдруг стонет тихо, только голову запрокидывает, продолжить просит.

– Так хорошо, - из себя выдавливает. Её дрожью бьёт, когда сильнее пальцы в волосах сжимаю. – Это из-за заколок.

– Нахрена тогда вообще башню на голове сооружать, если больно потом?

– Чтобы красивой быть, - осекается в момент, губы кусает.

– Ты и так красивая.

Одной рукой массировать голову продолжаю, видя, как кроет от ласки банальной. Разворачиваю к себе, шею поцелуями покрывая.

– Дамир…

– Тихо будь.

Только Ася нихрена тихой не умеет быть. Вскрикивает, стонет, вздыхает. Каждую секунду звук из себя давит, когда напор усиливаю. А член от этого только крепче стоит.

Ася ладошками в грудь упирается, будто оттолкнуть стараясь. Но сама шею закидывает, лучший доступ предоставляя. Кожу нежную прикусываю, хриплых вздох вырывая. Манёвр повторяю, заставляя сильнее выгибаться и стонать. Всего от лёгкой ласки ведёт мою малышку, так, что глаза прикрывает и громче стонет.

– Расслабься, Ась.

– Не могу.

Тихо, на выдохе. Глаз не открывая. В пружину натянутую превращается. Только я уже успел её изучить, немного натуры Асиной понять. Она застывает, отбивается и противиться, а потом сама на ласку отзывается, под напором похоти сдаваясь.

– Тогда я помогу.

Ниже юбку стягиваю, пока окончательно платье не падает. Во всей красе передо мной жену представляя. В одних трусах кружевных. Светло-голубых, в тон платью. И подвязка на ноге внимание цепляет. Охрененный атрибут, который только сильнее возбуждение по крови гонит.

На поясницу надавливаю, выгнутся заставляя. Ася поддаётся, только краснеет. У неё румянец по шее спускается, до груди. Которую я поцелуями покрываю. Соски торчащие втягиваю. Моя девочка дёргается, пальцами в волосы зарывается. Только к себе притягивает, а не отталкивает. Выгибается, ещё прося.

– Так же лучше, да?

Мне ответом хрип тихий служит. Вскрик, когда горошину зубами оттягиваю. Не сильно, дразня. Своё желание распаляя. В штанах давно стоит. Болт шанса ждёт, чтобы девчонка его приласкала.

Рисую в воображении, как Ася охренненно на коленях смотреться будет. На всю длину вбирая, взгляда туманного с меня не сводя. Как обрабатывать будет, всё возбуждение впитывая.

– Это тоже лишнее.

Ниже спускаюсь. Торчащие косточки на бёдрах языков обвожу. Ася худая, тощая. Слишком худая, с диетой своей безглютеновой. Откормить нужно, чтобы силы в постели имела. Я её так просто не отпущу. Объезжу, пока член не сотру.